КРЕДИТНАЯ КООПЕРАЦИЯ КАРЕЛИИ В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
Кредитная кооперация в России складывалась в течение многих десятилетий. Первые кредитные кооперативы появились в нашей стране во второй половине ХIХ в. и с самого начала их деятельность была направлена на расширение капиталов крестьянского хозяйства, на их простое восстановление или на регулирование денежного хозяйства, что всегда укрепляло производственную мощь крестьянского семьи, давало возможность ее рабочим силам более полно развивать свою трудовую энергию и умножать трудовой доход семьи. В России существовали ссудосберегательные товарищества на основе паевого капитала по типу Шульце-Делича и беспаевые кредитные кооперативы по типу Райфайзена.
В начале ХХ в. в Олонецкой губернии существовали ссудосберегательные и кредитные товарищества. Первый кредитный кооператив появился в 1906 г. в Каргопольском уезде, что объяснялось близостью этого уезда к Вологодскому отделению Государственного Банка и удобством сообщения по железной дороге, вследствие чего инспекция мелкого кредита имела возможность познакомить население с организацией мелкого кредита и оказать содействие в создании кредитного товарищества. В 1909 г. в Каргопольском уезде было создано еще три кредитных кооператива. В 1911 г. кредитные товарищества были образованы в Лодейнопольском и Вытегорском уездах, в 1912 г. - также в Олонецком, Петрозаводском, Повенецком и Пудожском уездах. Планомерная работа по развитию учреждений мелкого кредита началась с открытием Петрозаводского отделения Государственного Банка в январе 1911 г. Всего на 1 января 1913 г. в Олонецкой губернии действовало 25 кредитных кооперативов.
Районы деятельности кредитных товариществ в основном совпадали с районами волостей. Из-за низкой плотности населения (4 человека на 1 кв. версту) некоторые кредитные товарищества обслуживали сразу несколько волостей или из-за обширной территории только часть волости. Так, например, Оштинское кредитное товарищество распространяло свою деятельность только на часть Оштинской волости Лодейнопольского уезда и обслуживало 1465 домохозяев. Самый маленький район действия был у Пудожгорского кредитного товарищества в Пудожском уезде - 157 дворов Римской волости. Самый большой район деятельности (3000 дворов) был у Ошевенского товарищества - несколько волостей в Каргопольском уезде.
Число членов в 25 кредитных товариществах на 1 января 1913 г. составило 5698, в среднем на одно товарищество - 228. Самым многочисленным было Ошевенское товарищество - 574 члена, а самым малочисленным - 62 члена - Шунгское кредитное товарищество Повенецкого уезда, которое было открыто в октябре 1912 г. По оценке инспектора мелкого кредита В.Кербицкого, “кредитные кооперативы Олонецкой губернии не успели еще ассимилироваться крестьянской средой, и большая часть населения продолжает смотреть н них как на нечто чуждое, несвойственное жизни деревенского обывателя. Но, конечно, подобное отношение население коренится в новизне этого дела и поддерживается всеми теми элементами деревни, интересы коих сталкиваются с интересами учреждений мелкого кредита”.[1]
Основной капитал кредитных товариществ (почти 35 тыс. руб.) был сформирован за счет средств, отпущенных Государственным Банком и Государственными сберегательными кассами в момент возникновения. Запасные капиталы формировались за счет отчислений из ежегодных прибылей. Также из прибылей товариществ шли отчисления в капиталы со специальным назначением, в том числе на погашение безнадежных ссуд, приобретение недвижимого имущества, оборудование зерноочистительного пункта, посреднические операции.
Кредитные товарищества принимали вклады от населения. На 1 января 1913 г. общая сумма вкладов, размещенных в 20 товариществах, составляла 21093 руб., в среднем на одно товарищество - 1055 руб. В основном это были срочные до 12 месяцев и бессрочные вклады. Преобладание такого рода вкладов объяснялось осторожностью вкладчиков, боявшихся отдать свои сбережения товариществам на более продолжительный срок свыше 1 года до 5 лет и свыше 5 лет, несмотря на больший %, выплачиваемый товариществам по вкладам на более продолжительные сроки - 6-8 %, для остальных вкладов 4-8 %. Средняя величина вклада равнялась 65 руб., основными вкладчиками были сельские жители. На одно товарищество приходилось в среднем по 16 вкладов.
Главным источником для оборотных средств в кредитных товариществах служили займы в Петрозаводском и Вологодском отделениях Государственного Банка. На 1 января 1913 г. всем товариществам был открыт кредит на 77 тыс. руб., в счет открытого кредита в 1912 г. товарищества взяли средства на 50 тыс. руб.[2]
Наибольшая потребность населения Олонецкой губернии в кредите ощущалась в период с апреля по декабрь, когда необходимо было покупать семена для полевых работ, в период заготовки сена и уборки урожая, производить ремонт старых и возведение новых хозяйственных построек, кроме того, в этот период с ограничением отхожих промыслов крестьяне не имели дополнительных заработков. С декабря начинались лесозаготовки у лесопромышленников, зимний извоз между Олонецкой губернией и Петербургом. В зимнее время олонецкий крестьянин был более материально обеспеченным, чем в другое время года. Поэтому платежи по займам большинство товариществ приурочивало к зиме.
В 1912 г. товариществами было выдано ссуд на сумму 147530 руб., сопоставляя эту цифру с суммой баланса (87970 руб.), можно сделать вывод, что в товариществах преобладали ссуды на срок меньше 1 года, причем средний размер ссуды был 20 руб.10 коп. По ссудам всеми товариществами взималось 12 % годовых.
Как видно из данной таблицы, наибольшее количество кредитов (1403) было выдано на приобретение рабочего скота, или живого инвентаря, на сумму 32425 руб. Это объясняется тем, что крестьяне Олонецкой губернии занимались извозным промыслом и вывозкою леса у лесопромышленником к пунктам сплава с собственным гужевым транспортом. Далее по количеству взятых в товариществах денежных средств следуют ссуды на покупку товаров для продажи - 28861 руб. Исходя из числа данных кредитов (642), можно сказать, что в среднем одна такая ссуда составляла около 45 руб. Данные ссуды брались для поездки зимой к Белому морю для закупки рыбы (сельдь, треска, лосось, навага и проч.) и дичи с целью перепродажи этих товаров в самой Олонецкой губернии, так и за ее пределами, преимущественно в С.-Петербурге. Такой вид промысла был распространен у жителей Повенецкого, Петрозаводского и Каргопольского уездов. На третьем месте стояли ссуды на строительство жилья 25591 руб.
Интересно отметить, что большое место среди всех ссуд занимают ссуды на личные расходы (1097 ссуд на 16431 руб.), которые выдавались главным образом на покупку хлеба и других видов продовольствия. Выдача ссуд на потребительские цели противоречило основным правилам Райфайзена. Однако в Олонецкой губернии собственного хлеба хватало всего лишь на несколько месяцев, а потом крестьяне покупали привозной хлеб. В. Кербицкий отмечал, что “выдача ссуд на продовольствие (на покупку хлеба) в условиях экономического быта населения Олонецкой губернии не может быть изъята из деятельности кредитных учреждений уже потому, что продовольственная нужда у населения существует, и ее игнорировать нельзя, а необходимо идти ей навстречу содействием ее удовлетворению”.[3] В целом в 1912 г. на непроизводительные цели было выдано 49,5 % ссуд, на производительные цели - 50,5 %. Однако, по мнению В.Кербицкого, потребительские ссуды в тех или иных формах входят в хозяйство заемщика и содействуют его производительности. Как правило, все взятые ссуды возвращались в назначенный срок. В 1912 г. просроченные ссуды на сумму 67 руб. числились за 6-ю лицами, что составляло 0,08 % от общей суммы оставшимися за заемщиками ссуд. Такое добросовестное отношение к крестьян к взятым на себя обязательствам по денежной ссуде объяснялось отчасти патриархальными устоями населения, слаженной работой правлений кредитных товариществ, обращавших свое внимание на каждого заемщика.[4] Кооперативный кредит был удобен для крестьян тем, что он основывался на личном доверии. Для пользования кооперативным кредитом не требовалось высокой имущественной обеспеченности, любой домохозяин, толково ведущий свое хозяйство и заслуживающий доверия, мог получить его. В последующие годы происходил дальнейший рост кредитных товариществ. В 1917 г. в границах современной Карелии было 24 кредитных товарищества с 7252 членами. Численный рост кооперации потребовал объединения кооперативных организаций в союз. 2 июня 1918 г. состоялся губернский съезд кооперативов и был создан Олонецкий кредитно-производительный союз, основной целью которого было финансирование кооперативов и организация местного производства. Также в это время на Европейском Севере действовали кредитный союз Архангельской губернии, Вологодский союз кредитных кооперативов, Каргопольский союз кредитных и сберегательных товариществ. Инициаторы создания кредитных союзов представляли их теми центрами, “куда бы стекались народные сбережения и откуда могли черпать для своих начинаний еще неокрепшие кооперативные предприятия”.[5] Кредитные кооперативы предоставляли дешевый кредит и ссуды на улучшение крестьянского хозяйства, организацию и совершенствование кустарных промыслов, приобретение необходимых для этих целей сырья, материалов и инструментов.
В целом в России на 1 января 1917 г. существовало 16185 кооперативов с кредитными функциями, а количество членов в них достигло 10,5 млн. человек. С 1912 г. финансово-организационным центром кредитной кооперации стал Московский народный банк.[6]
В годы “военного коммунизма” происходило свертывание кооперативного движения. 27 января 1920 г. был принят декрет СНК “Об объединении всех видов кооперативных организаций”. В Олонецкой губернии в ходе претворения декрета в жизнь Олонецкому губернскому союзу потребительских обществ были переданы дела и имущество нескольких десятков кредитных и сельскохозяйственных товариществ.
С переходом к новой экономической политике началось восстановление кооперативной системы. 24 января 1922 г. вышел декрет ВЦИК и СНК “О кредитной кооперации”, 21 декабря 1922 г. было опубликовано постановление ВЦИК и СНК “О восстановлении сельского хозяйства и сельскохозяйственной промышленности и об организации для крестьянства сельскохозяйственного кредита”.
Организация дешевого крестьянского кредита становилась первоочередной задачей Советской власти. Кредит должен был восполнить недостаток оборотных средств у крестьянства, дать ему возможность производить продукты лучшего качества и сбывать их по соответствующим ценам, избавить крестьянство от кабалы у ростовщиков и богатеев.
В соответствии с постановлением от 21 декабря 1922 г. предусматривалась организация сети местных обществ сельскохозяйственного кредита. Эти общества учреждались на паях Госбанком, Наркомземом и Всекобанком, в число учредителей могли входить и другие государственные учреждения и предприятия, кооперативные и общественные организации и отдельные граждане, заинтересованные в развитии сельского хозяйства. С целью создания системы сельскохозяйственного кредита был образован Центральный сельскохозяйственный банк (ЦСХБ), который функционировал через республиканские банки и местные общества сельскохозяйственного кредита. Общества сельскохозяйственного кредита не были кооперативными организациями, они создавались по типу паевых, акционерных обществ, но они имели большое значение для развития кредитных операций всех видов кооперации и действовали через первичные кооперативы. С целью размещения паев среди сельского населения государство гарантировало защиту крестьянских паев от обесценивания и предоставляло льготы их владельцам (отсрочка по внесению продналога, первоочередность получения кредита и т.п.).
27 ноября 1923 г. в Петрозаводске открылось Карельское агентство Северо-Западного общества сельскохозяйственного кредита. Однако это агентство не имело своих отделений на местах и в своей работе по распределению ссуд встретилось со многими препятствиями: нельзя было правильно оценить степень нуждаемости крестьянина в кредите, провести проверку целевого его использования, воздействовать на своевременный возврат ссуд. Крестьянам также приходилось много времени и труда тратить на исходатайствование ссуд и выполнения сопряженных с этим формальностей. В центре и на местах стали осознавать, что развитие сельскохозяйственного кредита как реального средства для поднятия сельского хозяйства и промыслов возможно лишь при организации в деревне кредитной кооперации. 26 июня 1924 г. по решению СНК Карелии было образовано Карельское общество сельскохозяйственного кредита на правах отделения Сельхозбанка СССР с капиталом в 191,9 тыс. рублей (по другим данным, 200 тыс. руб.), из них было принято к оплате Госбанком и НКЗ РСФСР 20 тыс. руб. Фактически же было оплачено только 10 тыс. руб., т.е. 5% основного капитала. Остальные паи были отнесены за счет местных средств, из них 60 тыс. руб. крестьянских паев. Ввиду отсутствия средств у карельских кооперативов и других организаций учредительские паи на сумму 120 тыс. руб. взял на себя СНК КАССР. В мае 1925 г. председатель СНК КАССР Э.Гюллинг обратился с просьбой в СНК РСФСР: ”В связи с большой потребностью населения Карелии в сельскохозяйственном и промысловом кредите увеличить основной капитал общества сельскохозяйственного кредита еще на 200 тыс. руб.” Участие центра в распределении паев должно было составить 120 тыс. руб. В последующие годы основной капитал Карельского общества сельскохозяйственного кредита заметно увеличивался. На 1 октября 1927 г. он составлял 375 тыс. руб., на 1 октября 1928 г. - 496 тыс. руб. Карельское отделение ЦСХБанка (Карсельхозбанк) стало органом, объединяющим низовую кредитную кооперацию, первичные сельскохозяйственные кредитные товарищества.[7]
В 1920-е г. организации и деятельности кредитной кооперации на местах уделяли очень большое внимание, о чем свидетельствует большое количество книг по данной проблеме, выходил также специальный журнал “Сельскохозяйственный кредит”. Вопросы развития кредитной кооперации в Карелии рассматривались на страницах местной печати, в том числе в журнале “Экономика и статистика Карелии”, где печатались подробные сведения о всех сторонах деятельности Карельского общества сельскохозяйственного кредита. В центре внимания исследователей системы сельхозкредита в 1920-е гг. находились вопросы кооперирования сельского населения, рост числа кооперативов и т.п.
На территории Карелии отмечался постоянный рост числа кредитных товариществ: на 1 октября 1924 г. было 23 кредитных кооператива, на 1 октября 1925 г. - 44, на 1 октября 1925 г. - 51, на 1 октября 1927 г. - 53. Степень кооперированности хозяйств была следующей: на 1 октября 1924 г. в Карелии - 9,6 %, в СССР - 6,9 %, на 1 октября 1925 г. - 25 % и 13,6 %, на 1 октября 1926 г. - 28 % и 17,9 %, на 1 октября 1927 г. - 34,5 и 21,4 % (на 1 апреля 1927 г.) соответственно. Как видно из этих данных, процент кооперирования в Карелии был выше, чем в среднем по всей стране, что объяснялось малой плотностью населения и заинтересованностью крестьян в кредите. В кредитных товариществах были единоличные и коллективные члены. Так, на 1 октября 1926 г. из 14216 членов кредитной кооперации было 14039 домохозяев и 177 юридических лиц, в том числе 40 сельхозартелей, 26 потребительских обществ, 25 промысловых, 37 мелиоративных и 6 животноводческих товариществ. На 1 апреля в кредитной кооперации насчитывалось 15,6 тыс. членов, в том числе 15378 единоличников и 222 организации, было кооперировано 36865 человек. На 1 октября 1927 г. в системе КСХБ было 53 кооператива и 17243 члена. В связи с проводившимся в 1927-1928 гг. районированием КСХБ увеличил свою сеть до 62 кредитных товариществ, из них 50 были сельские, 12 - промысловые (рыбацкие) кредитные товарищества.[8]
Социальный состав кредитной кооперации в Карелии отражал классовый характер политики Советской власти в деревне. На 1 октября 1926 г. 56,9 % от общего числа крестьянских хозяйств (38 тыс.), объединившихся в кредитные кооперативы составляли хозяйства с наделом земли до 1 десятины и 29 % с наделом 1-2 десятины, беспосевных хозяйств было 8,7 %, хозяйства с наделами 2-3 и 3-4 десятины - 5,3 % и 0,1 % соответственно. По обеспеченности коровами в кредитных товариществах социальный состав был следующий: бескоровные - 6,8 %, с 1 коровой - 37 %, с 2 коровами - 33,1 %, с 3 коровами - 15,9 %, с 4 и более - 7,2 %. По наличию лошадей распределение хозяйств было таким: безлошадные - 31,3 %, 1 лошадь - 62,4 %, 2 - 5,9 %, 3 - 0,4%. К маломощным, бедняцким хозяйствам относились бескоровники и безлошадники, а также имеющие 1 корову и 1 десятину посева. К середнякам относили хозяйства с 1 лошадью, 2-3 коровами и 1-4 десятины посева, к зажиточным всех остальных. На 1 октября 1925 г. маломощные, или бедняцкие хозяйства составляли 49,1 % к общему количеству хозяйств, середняки - 47,1 %, зажиточные -3,8 %. К общему количеству заемщиков бедняки составляли 39,6 %, середняки - 56,8 %, зажиточные - 3,6 %. По сведениям ЦСХБ, социальный состав заемщиков в среднем по всей стране был следующим: бедняки - 25,8 %, середняки - 70,0 %, зажиточные - 4,2 %. Большинство членов кредитной кооперации в СССР, в том числе и в Карелии, были бедняки и середняки, стремившиеся поднять свои хозяйства. Карельский обком ВКП(б) настоятельно рекомендовал Карсельхозбанку направлять кредиты “в сторону большего обслуживания нужд бедняков и середняков, их коллективных объединений”.[9]
В советской кооперации, как и в дореволюционной, большинство составляли середняки. Однако в 1920-е гг. второе место занимали бедняки, в то время как до 1917 г. оно принадлежало зажиточным крестьянам. Социальный состав советской сельскохозяйственной кредитной кооперации характеризуется значительным сдвигом в сторону увеличения роли маломощных хозяйств. До революции состав кооперации был зажиточно-середняцким, после революции - бедняцко-середняцким.
В Карелии в 1925/26 г. было выдано ссуд на 753,2 тыс. руб., в 1926/27 г. - на 1152 тыс. руб., в 1927/28 г. - на 1336 тыс. руб. В 1925 г. средний размер ссуды был 58,5 руб. при числе ссуд 11818, в 1926 г. -587 руб. при числе ссуд 12509, в 1927 г. - 73 руб. при 11646 ссудах. Ссуды направлялись в основном на развитие сельского хозяйства, земледелия и животноводства: 34 % - на приобретение рабочего скота, 11 % - на развитие рыбацких промыслов, 10 % - на приобретение с.-х. машин и орудий труда, 9 % - на мелиорацию, 8 % на хозпостройки, 8 % - на покупку рогатого скота, 8 % - на покупку семян, 4 % - на кустарные, лесные, охотничьи промыслы, 2,2 % - на производственные предприятия, 5,8 % - на прочие цели. Товарищества выдавали краткосрочные ссуды на 1 год и долгосрочные - на 3-5 лет. К 1 октября 1927 г. в основные капиталы крестьянских хозяйств (рабочий скот, сельхозмашины, мелиорация и т.д.) были направлены 891 долгосрочная ссуда на сумму 164,2 тыс. руб. и 3581 краткосрочная ссуда на сумму 248,1 тыс. руб.; на кредитование производственно-сбытовых операций были отпущены 62 долгосрочных ссуды (7,3 тыс. руб.) и 1655 краткосрочных ссуд (80 тыс. руб.); на кредитование сельскохозяйственных промыслов (мясное и молочное дело) было выделено 11 долгосрочных ссуд (11 тыс. руб.) и 77 краткосрочных ссуд (18,3 тыс. руб.); на кредитование производств (рыбных, лесных, кустарных) было выдано 695 долгосрочных ссуд (109,7 тыс. руб.) и 2485 краткосрочных ссуд (139,9 тыс. руб.).
Всего в 1927 г. Карсельхозбанк выдал 1702 долгосрочные ссуды (299 тыс. руб.) и 9944 краткосрочные ссуды (551,8 тыс. руб.). Денежные средства, полученные в качестве ссуд от Карсельхозбанка с момента его организации до 1928 г., были использованы следующим образом: 890 тыс. руб. пошло на покупку 5800 лошадей; 470 тыс. руб. - на приобретение 5000 шт. розничного промыслового рыбацкого инвентаря, в том числе 10 моторов; 260 тыс. руб. - на постройку 2 тыс. хлевов, сараев и прочих хозпостроек, 170 тыс. руб. - на приобретение 5 тыс. шт. сельхозинвентаря, орудий труда и машин, в том числе 3 тракторов; 117 тыс. руб. - на приобретение 2200 голов рогатого скота; 104 тыс. руб. - на приобретение 50 тыс. пудов семян зерновых хлебов; 103 тыс. руб. - на мелиорацию 3 тыс. гектаров; 74 тыс. руб. - на кустарные промыслы, в том числе на постройку и оборудование 4 мельниц, 6 кожевенных заводов и 4 кузниц; 58 тыс. руб. - на развитие лесных артелей; 52 тыс. руб. - на приобретение корма для скота; 33 тыс. руб. - на приобретение 26 тыс. пуд. семян трав; 15 тыс. руб. - на устройство маслодельных и сыроваренных заводов; 13 тыс. руб. - на землеустройство; 5 тыс. руб. - на переселение; 250 тыс. руб. - на прочие хозяйственные нужды крестьян, главным образом на постройки. [10] В 1925 г. кредитом пользовались все группы населения почти пропорционально их удельному весу в кредитных кооперативах, но с 1926/1927 г. происходит сдвиг в сторону большего обслуживания бедняков за счет уменьшения кредитования середняков и зажиточных крестьян. Карельский обком ВКП(б) требовал обслуживания кредитом бескоровных хозяйств, а кредитование 4-х коровных являлось “дефектом системы кредитования”. В некоторых товариществах отмечалось “искривление классовой линии”, например, в Сямозерском кредитном товариществе было ослаблено кредитование беднейших групп, но увеличено кредитование зажиточных, выдали ссуды частному торговцу и попу на постройку дома, потому что председателем правления был сын попа. В Нигижемском товариществе Шальского района 9 % членов кредитного товарищества (в основном крепкие 2-х и 3-х лошадные хозяйства) получили 40 % всех ссуд, так как во главе товарищества были кулаки. Карельский обком ВКП(б) вынужден был признать, что “в кредитовании бедноты нет определенной четкости, многие работники недоверчиво относятся к платежеспособности бедноты, в том числе и отдельные коммунисты в Ведлозеро, Великой Губе. Некоторые склонны игнорировать наличие классовых групп в составе членов товариществ и поэтому нерешительно проводят классовую линию.”[11] В то же время в других регионах страны шло сокращение кредитования обеих крайних групп (беспосевных, безлошадных с одной стороны, зажиточных - с другой). Сокращение кредитования зажиточных хозяйств в течение одного года на 9,4 % было вызвано исключительно соображениями классового порядка. Сокращение кредитование бедноты было вызвано неудовлетворительным возвратом ссуд бедняцкими хозяйствами. В Карелии бедняки составляли 44,9 % просрочивших ссуды, 52,9 % - середняки, 2,2 % - зажиточные.
Просроченные ссуды на 1 октября 1926 г. по 51 товариществу Карелии составляли 149,6 тыс. руб., на 1 октября 1927 г. - 103,5 тыс. руб. Тот факт, что половину должников составляют средние и зажиточные крестьяне, в 1920-е гг. объясняли слабой работой судебных исполнителей, не принимающих достаточных мер к взысканию просроченных ссуд. Причинами просрочек также были одновременное кредитование населения разного рода организациями, что способствовало увеличению задолженности сверх его кредитоспособности, отсутствие кредитной дисциплины и неоднократное сложение правительством недоимок (по семссуде и др.), что вызывало легковесное отношение к своим обязательствам по ссуде некоторых заемщиков в надежде на возможность сложения задолженности их по займам. Так, 2 ноября 1927 г. вышло постановление ЦИК и СНК СССР о сложении с крестьянства задолженности по ссудам, выданным в 1924-1925 бюджетном году. По случаю неурожая с малоимущих слоев населения снимались недоимки, штрафы и пени по ссудам из средств ЦСХБ и его местных отделений.[12]
Управленческий аппарат кредитной кооперации Карелии отражал ее социальный состав. В 1925 г. бедняки составляли 46 % членов правлений, середняки - 51 %, зажиточные - 3 %. В 1926 г. происходит некоторое уменьшение доли бедняков в составе правлений до 39 % и увеличение доли середняков до 54 % и зажиточных - до 7 %. В это же время в управленческом аппарате увеличивается число членов ВКП(б) и ВЛКСМ на 24 человека: вместо 101 чел. в 1925 г. - 125 чел. в 1926 г., что составляло 25 % от общего числа работников, в целом по стране этот показатель был 14 %.13] В 1920-е годы для зажиточных крестьян был актуален вопрос: “Могут ли лица, лишенные избирательных прав, состоять членами сельскохозяйственных кредитных товариществ?” Разъяснения НКЮ РСФСР были опубликованы в журнале “Северный кооператор”, где говорилось, что “образовывать кооперативные товарищества могут только лица, имеющие избирательные права, состоять же членами сельскохозяйственных и кредитных товариществ могут все граждане, занимающиеся сельским хозяйством, независимо от того, обладают они правом избирать в Советы или нет. С 1925 г. в состав сельскохозяйственных кооперативов допускалось вхождение лишенных избирательных прав кулацких элементов при условии, чтобы “гегемония в сельскохозяйственной кооперативной организации принадлежала середняцкобедняцким элементам”.[14]
В прямой зависимости от социального состава кооперации находился рост крестьянских вкладов: чем больше в кредитных товариществах было крепких хозяев, тем большие средства они могли вложить в качестве паевых взносов и личных вкладов. В Карелии паевые взносы постоянно росли, но не достигли 5 руб. На 1 октября 1924 г. паевой взнос был 1,4 руб., на 1 октября 1925 г. - 2,11 руб., на 1октября 1927 г. - 3,6 руб. Однако поступление личных вкладов от населения шло медленно, что было связано с низкой товарностью крестьянских хозяйств, отсутствия достаточного количества свободных денежных средств. В Карелии товарность сельского хозяйства в 1925/26 г. составила всего 5,1 %, в 1926/27 г. - 7,2 %. В целом главным недостатком советской кредитной системы в 1920-е гг. было незначительное количество личных вкладов в структуре основных средств кредитной кооперации - 2,95 %. Эти вклады составляли к концу 1927 г. не более 30 млн. рублей, тогда как довоенная кредитная кооперация имела до 600 млн. рублей вкладов населения. В годы нэпа кредитная работа велась за счет государственных средств.[15]
В 1920-е гг. ведущие экономисты и некоторые деятели коммунистической партии обращали внимание на противоречивость развития сельского хозяйства и его кредитование. Н.И.Бухарин писал, что “у нас еще до сих пор сохранились остатки военно-коммунистических отношений, которые мешают нашему дальнейшему росту... Зажиточная верхушка крестьянства и середняк, который стремится тоже стать зажиточным, боятся сейчас накоплять. Создается положение, при котором крестьянин боится поставить себе железную крышу, потому что опасается, что его объявят кулаком”.[16]
Н.Д.Кондратьев, анализируя состояние и развитие сельского хозяйства в СССР, отмечал: “Кредит направляется не тем, кто наиболее платежеспособен, а тем слоям деревни, в интересах поднятия благосостояния которых работает государственный аппарат, прежде всего беднейшим и средним слоям деревни”.[17] С такой политикой кредитования связано медленное поступление личных вкладов в кредитную систему. Госплан полагал, что в 1925-1926 гг. вклады и текущие счета возрастут на 114 %, в действительности они возросли на 40,5 %. Финансирование сельского хозяйства в СССР осуществлялось за счет бюджетных ассигнований, которые проходили через систему сельскохозяйственного кредита. Общий размер средств к началу 1927 г. составлял около 490 н. червонцев или 290 млн. довоенных золотых рублей, примерно 12,1 руб. в довоенных ценах на одно хозяйство. Задолженность одного крестьянского хозяйства учреждениям кредита в 1913 г. составляло 33 руб., в целом по стране 600 млн руб. Задолженность сельского хозяйства США банкам в порядке краткосрочного кредитования в 1925 г. определялась колоссальной суммой 4-5 млрд. довоенных рублей или 615-770 руб. на одну ферму. Н.Д. Кондаратьев, сравнивая систему финансирования сельского хозяйства царской России и СССР, говорил о необходимости увеличения капиталовложений в сельскохозяйственное производство как за счет государства (при сравнении с финансированием фермеров в США), так и за счет привлечения накоплений самого крестьянства.[18]
О необходимости увеличить средний размер ссуды, предоставляемой карельскому крестьянину, говорилось еще в середине 1920-х гг.: “В Карелии ссуда нужна в размере 200-250 руб., а выдается, как правило, ссуда на сумму 50-75 руб. В Олонецком кредитном товариществе большинство ссуд идет на покупку лошадей из Финляндии, в среднем одна лошадь обходится в 153,5 руб. Лошадь в хозяйстве олонецкого крестьянина играла большую роль и затраты на ее покупку окупались в первые три зимних месяца на лесных промыслах. Сорокское кредитное общество выдавало ссуды на срок 3-4 месяца рыбакам на приобретения снаряжения для рыболовного промысла. Небольшой размер ссуд заставлял бедняцкую молодежь объединяться в артели по 3-4 человека и покупать невод, сети и т.п.”19] Эффективность использования кредита зависела от мощности крестьянского хозяйства, причем в бедняцких хозяйствах незначительный кредит не способствовал его росту. С 1926 г. для льготного кредитования бедняцкого населения в качестве специальных капиталов СХБ образовывались фонды кредитования бедноты. В КСХБ фонд кредитования бедноты в 1926/27 г. составлял 8 тыс. руб., в 1927/28 г. - 66 тыс. руб., но полностью он не был использован из-за низкого размера ссуды, что мешало бедноте правильно употребить и своевременно возвратить ее. Карельский обком ВКП(б) неоднократно отмечал недостатки в работе КСХБ по организации фондов кредитовании бедноты.[20]
С изданием нового закона о сельскохозяйственной кооперации от 22 августа 1924 г. универсальным сельскохозяйственным товариществам было разрешено осуществлять кредитные операции, что повлекло за собой быстрый рост сельскохозяйственных кооперативов с кредитными функциями и непосредственно кредитных кооперативов. В Карелии такие товарищества объединялись Карельским краевым союзом сельскохозяйственных, кредитных и кустарно-промысловых кооперативов. В 1925/26 г. в системе Карсельсоюза насчитывалось 16 кредитных сельхозтовариществ (Кемское, Кондопожское, Святозерское, Святнаволокское, Сумское, Ухтинское и др.). С ликвидацией в 1926 г. Карсельсоюза первичные кредитные сельскохозяйственные товарищества остались без руководящего кооперативного центра.
Вопрос о создании нового кооперативного союза рассматривался на IV пленуме Карельского обкома ВКП(б) в апреле 1928 г. Необходимость организации нового кооперативного центра состояла в том, что в Карелии существовало 360 “диких” сельскохозяйственных, кредитных и др. кооперативов, возникших по инициативе самого населения. Партийное руководство Карелии проявляло серьезную обеспокоенность по поводу того, что эти самостоятельные кооперативы “находятся без всякого идейного руководства и часто попадают под влияние кулацкого элемента, а также не имеют своего руководящего хозяйственного, снабженчески-сбытового и организационно-кредитного союза”. Первичные сельскохозяйственные кредитные товарищества должны иметь соответствующий кооперативный кредитный центр, должны подчиняться ему, а не Карсельхозбанку. Карсельхозбанк должен быть распределителем кредитов между Карселькредитсоюзом, Каррыбпромсоюзом, Карохотсоюзом и Лесохимсоюзом и другими организациями и учреждениями, ведущими работу в области сельского хозяйства, лесозаготовок и промыслов.
В основу создания первоначальной материальной базы Карсельхозкредитсоюза должны были быть положены доходы от снабженческих операций Петрозаводского отделения конторы “Севзапсельхозснабжение” (40 тыс. руб.), от заготовительно-сбытовых операций (24 тыс. руб.) и доходы от кредитных операций (70 тыс. руб.). Капиталы должны были быть образованы из паевых и членских взносов и отпущенных из госбюджета средств - всего на сумму в размере 1 млн. руб. Сельскохозяйственные кредитные товарищества, входящие в систему Карсельхозбанка, будут представлять из себя “нечто вроде районных кооперативных банков, которые будут кредитовать как специальные сельскохозяйственные кооперативы, так и единоличные хозяйства по плану Наркомзема. Единоличные хозяйства, получившие ссуды, становятся членами сельскохозяйственных кредитных товариществ. Также КСХБ должен был кредитовать Карсельхозкредитсоюз. С целью создания нового союза сельскохозяйственной, кредитной и кустарно-промысловой кооперации была создана комиссия. Кандидатуры членов комиссии были назначены Карельским обкомом ВКП(б) и рассмотрены на заседании 10 мая 1928 г. В комиссию вошли Пухов, Пономарев и Усениус.[21]
30 июня 1928 г. состоялось собрание учредителей Карельского сельскохозяйственного кредитного союза, на котором был принят устав союза, выяснены его финансовые возможности. С 1 августа 1928 г. новый кооперативный союз приступил к работе. В это время в Карелии существовал 421 сельский кооператив, в том числе 51 сельскохозяйственное кредитное товарищество, объединявшее 17,3 тыс. крестьянских хозяйств, и 1 промысловое кредитное товарищество (70 членов). Основными задачами деятельности Карсельхозкредитсоюза были: снабжение крестьянских хозяйств Карелии средствами производства; организация и развитие заготовительно-сбытовых операций; организация кооперативного кредита и др.[22]
В 1927 г. был принят целый ряд законов о кооперативном кредите и о системе сельскохозяйственного кредита. Руководство кредитной системой страны осуществлял Государственный Банк СССР. ЦСХБ как и прежде возглавлял систему сельскохозяйственного кредита, куда входили сельскохозяйственные кредитные кооперативные организации по линии кредитной деятельности. В связи с изданием нового закона о системе сельскохозяйственного кредита прекращались выпуск и размещение крестьянских паев. Держателям крестьянских паев предоставлялось право обращать их в уплату вступительных и паевых взносов. Созданию Карельского кооперативного сельскохозяйственного кредитного союза способствовало “Положение о кооперативном кредите”, принятое в январе 1927 г.
Оно укрепляло правовое положение самостоятельных сельскохозяйственных кредитных кооперативов, что расширяло кооперативные начала в системе кредитования деревни. В целях привлечения средств населения в кредитную кооперацию в “Положении о кооперативном кредите” гарантировалось сохранение тайны вкладов, вверенных дел и счетов. По закону взыскание на вклады могло быть наложено только по решению суда. Во второй половине 1920-х гг. проявились противоречия между системой сельхозкредита ЦСХБ и кооперативными сельскохозяйственными кредитными организациями.
Общества сельхозкредита ЦСХБ стремились к установлению непосредственных связей с низовой сетью сельскохозяйственной кооперации, минуя кооперативный союз. Вся система сельхозкредита строилась как государственный механизм с допущением кооперативов лишь в низовой сети с отрывом их от общей системы сельхозкооперации. ЦСХБ давал кредиты с условием сдачи ему сельхозпродукции, а не кооперации. С выходом “Положения о кооперативном кредите” возникла надежда на то, что теперь появилась возможность создать действительно кредитную кооперацию.
Однако противоречия между государственными и кооперативными началами в деле кредитования сельского хозяйства не были устранены. В Карелии, например, между КСХБ и Карсельхозкредитсоюзом установились “ненормальные взаимоотношения”, не было никакой связи с первичными кредитными товариществами, при распределении средств не учитывались пожелания низовой сети. КСХБ переложил всю ответственность за кредитование на первичные кооперативы без предоставления им необходимых прав и полномочий, самостоятельности и финансовой независимости.
Вене система сельхозкредита Карелии выглядела вполне благополучно: на 1 октября 1928 было 62 кредитных товарищества и почти 19,8 членов, кооперированность населения составляла 42 %, было выдано ссуд на 98,7 тыс. руб. В то же время не удалось добиться увеличения вкладов населения, свободные средства населения играли ничтожную роль, деятельность самих товариществ по мобилизации средств и сбережений граждан была “чрезвычайно слаба”. Вкладные операции росли за счет привлечения бюджетных средств райисполкомов и других учреждений. Большим недостатком в работе системы сельхозкредита была выдача ссуд на непроизводственные цели и слабый возврат просроченных ссуд. В Карелии на 1 октября просроченные ссуды составляли 180 тыс. руб. В целом по стране просроченные ссуды составляли 12 %.
В феврале 1929 г. вышло постановление ЦИК и СНК СССР “О системе сельхозкредита”, в котором говорилось об усилении роли ЦСХБ и республиканских банков. Руководство кредитной деятельностью кооперативных сельскохозяйственных кредитных союзов сосредотачивалось в банках ЦСХБ. Огосударствление сельскохозяйственной кредитной кооперации повлекло за собой реорганизацию ее низовой сети. СНК КАССР своим постановлением от 14 ноября 1929 г. установил предельный срок реорганизации кредитной системы в Карелии до 1 января 1930 г. По плану реорганизации из 65 существовавших кредитных сельскохозяйственных и рыбопромысловых товариществ намечалось создать 17 укрупненных районных кредитных товариществ, а все остальные ликвидировать или объединить их с райкредитами. Для реорганизации кредитной системы были мобилизованы инспектора КСХБ, Карселькредсоюза, Каррыбпромсоюза, даже студенты промышленно-экономического техникума. Каждому работнику, проводившему реорганизацию системы сельхозкредита, вменялось в обязанность принимать меры по организации на местах не только районных кредитных товариществ, но и животноводческих поселковых товариществ и районных животноводческих молочных союзов. Период реорганизации системы сельхозкредита совпал с лесозаготовками, в деревнях на общих собраниях присутствовало минимальное количество членов кредитных товариществ, например, на собрание уполномоченных Сегежского района явилось всего три человека.[23]
В начале 1930 г. было принято постановление, в соответствии с которым упрощалось взыскание задолженности по ссудам сельскохозяйственным кредитным товариществам со всех должников и их поручителей. Одновременно было принято решение “Об отмене постановления о гарантии целости вкладов, внесенных в сельскохозяйственные кредитные товарищества”. На местах стала проводиться работа по мобилизации свободных денежных средств у населения на социалистическое строительство, на реконструкцию сельского хозяйства. Рост покупательной способности населения, нехватка промышленных товаров, неудовлетворенный спрос свидетельствовали, по мнению партаппаратчиков, о значительных отложениях денег у населения, поэтому был поставлен “вопрос о выкачке денежных средств из деревни и вовлечении их в общий оборот при соблюдении классового подхода”. Карельский обком ВКП(б) принял решение провести ударную мобилизацию денежных средств к 15 января, в отдаленных районах - к 1 февраля 1930 г. За проведение данной работы персональную ответственность несли председатели райисполкомов. Для мобилизация денежных средств у населения должны были применяться различные меры: принудительное взыскание недоимок, в особенности с зажиточных крестьян, налоги и страхование, досрочная уплата ссуд на основе социалистического соревнования, недопущение просрочек ссуд, реализация государственных займов, привлечение вкладов в сберкассы и кредитную кооперацию, паенакопление и т.д. Кредитные и кооперативные учреждения получали задачу аккумуляции денежных средств для коллективизации сельского хозяйства. Принудительное взыскание задолженности по ссудам предполагалось проводить “экспедиционным путем, с организацией выездных сессий народных судов по сельсоветам, с показательными процессами над неаккуратными плательщиками, заостряя внимание на злостных неплательщиках из кулаков и индивидуально обложенных крестьян. Прокуратура и НКВД на время ударной работы должны были усилить нарсуды помощниками прокуроров и работниками милиции. Партийные, комсомольские и профсоюзные организации выделяли рабочие бригады и активистов, в том числе и общественных обвинителей.” Таким образом происходило не только огосударствление кредитной кооперации, но и свертывание нэпа и полный переход к командно-административной системе.[23]
В 1930г. система сельскохозяйственного кредита в СССР подверглась реорганизации, кредитная кооперация просуществовала в стране до 1931 г. Карельский сельхозяйственный кредитный союз был объединен с Карельским животноводческо-молочным и хлебоживотноводческим союзами и так действовал до своей ликвидации в 1932 г.
Исторический опыт существования и развития кредитной кооперации в Карелии, как во всей России, показывает, что при соблюдении кооперативных начал в деятельности кредитное товарищество все больше становилось самостоятельным, даже если начинало работать на капиталах, ссуженных государством. Постепенно накапливая соответственный капитал, товарищество освобождалось от зависимости от государственных средств и привлекало вклады от населения. Так происходило в России до 1917 г. В 1920-е г. фактически отсутствовала самостоятельная система кооперативного кредита, что порождало противоречия между кооперативными и государственными началами в кредитовании сельского хозяйства. Переход к чрезвычайным мерам в руководстве экономикой страны в конце 1920-х-начале 1930-х гг. совпал с полным огосударствлением системы сельхозкредита и окончательной ликвидации кредитной кооперации.
1 Кербицкий В. Обзор деятельности кредитных товариществ в Олонецкой губернии за 1912 год // Известия общества изучения Олонецкой губернии. Петрозаводск, 1913. Т.1. С. 258.
2 Там же. С. 261.
3 Там же. С. 263.
4 Олонецкая губерния. Статистический справочник. Петрозаводск,1913. С. 266.
5 Олонецкий кооператор. 1918. № 1. С.13.
6 Сельскохозяйственная кооперация в 1924-1925 годах. М.; Л. 1926. С.3.
7 СидороваЛ.А.Сельскохозяйственная кооперация Карелии в 1920-е годы // Новое в изучении истории Карелии. Петрозаводск, 1994. С.95. НАРК. Ф.690. Оп.3. Д.9/91. Л.5.
8 Филимонов И.А.Кредитная кооперация Карелии // Экономика и статистика Карелии. 1928. № 1. С.87. КГАНИ. Ф.3. Оп.2.Д.97. Л.7. Д.240. Л.27.
9 Там же. С. 87-88. Сборник материалов о социальном составе членов кооперации и органов управления. М., 1926. С.39. КГАНИ. Ф.3. Оп.2. Д.234. Л.24.
10 Филимонов И.А. Указ.соч. С.94-95.; НАРК. Ф.698. Оп.5.Д.11/107. Л.23,24.
11 КГАНИ. Ф.3.Оп.2.Д.234. Л.23; Д.325. Л.19.
12 Филимонов И.А. Указ.соч. С.89, 96; КГАНИ. Ф.3. Оп.2.Д.97. Л.8.
13 Филимонов И.А. Указ.соч. С.89,90; Сборник материалов о социальном составе... С. 38.
14 Северный кооператор. 1927. № 11. С.31.
15 Филимонов И.А. Указ.соч. С.92; КГАНИ. Ф.3.Оп.2. Д.325. Л.14; Лозовый А.А. Курс кооперации. Очерки истории и теории кооперации. М., 1929. С.49.
16 Бухарин Н.И.Избранные произведения. М., 1988. С.135.17 Кондратьев Н.Д. К вопросу об особенностях условий развития сельского хозяйства СССР и их значении // Известия ЦК КПСС. 1989. № 7. С.199.
18 Там же.
19 Бруй Г. По Карелии // Сельскохозяйственный кредит. 1924. № 2. С.21-23.
20 КГАНИ. Ф.3. Оп.2. Д.325. Л.19.
21 НАРК. Ф. 698. Оп.5. Д.4/33. Л. 50; КГАНИ. Ф.3. Оп.2. Д.236. Л.31; Д.229.Л.25-37.
22 КГАНИ.Ф.3.Оп.2.Д.227. Л.12.
23 НАРК. Ф.689. Оп.1. Д.53/567. Л.8.
24 КГАНИ. Ф.3. Оп.2. Д.331. Л.63-65.
Е. В. Дианова